Сидел афганец у палатки,
Седой, со шрамом на лице.
Сидел курил, а горе сверху,
Сидело на его плече.
Оно его согнуло даже,
Глаза застыли от тоски,
Пуштунка плотно прикрывала,
Его волос седых виски.
Сидел курил, а я смотрела,
Щемило сердце, и слеза,
Катилась мокрой  бороздою,
И щеки, как огонь мне жгла.